Д Димитрюк - За горизонт. [СИ]
— Муха, отвянь, — требующая внимания псина солидно отходит на пару шагов и ложится на пол, умная, зараза.
Никита расстарался от всей души. Три сотни патронов, в основном пуля и картечь. Я так понимаю, он кого–то из нашей охотничьей бригады в помощь припахал. Разнокалиберная дробь, это уже из его личных запасов. Две дюжины латунных гильз двенадцатого калибра и древняя пулелейка особенно сильно греют душу. Точняк всей бригадой скидывались.
— С чем теперь мужики на охоту пойдут? В рукопашную кабана брать будут не иначе. Впрочем, с них и в рукопашную станется.
Под коробками с патронами нашёлся стационарный «Кенвуд», стоявший на ГАЗ 69 Никиты, и портативная радиостанция той же марки. Ещё одна такая же хранится у меня вместе с оружием. Придётся доставать, упустил я момент со связью.
Все это радиоэлектронное богатство в конце лета вернулось с очередной грандиозной стройки в малость неисправном виде (есть у меня подозрение, что кто–то ушлый до меня на него глаз положил и готовил к списанию) и намертво зацепилось за мои липкие ручки. Ремонт там и не потребовался, по сути. Так по мелочи, а списывать когда надо я и сам умею.
Ручные станции били километра на три–четыре, стационарная до двадцати уверенно и до двадцати пяти если повезёт. Для нашей охотничьей бригады то, что надо.
В самом низу сумки скромно притаился обрез «Зауэра», горсть патронов шестнадцатого калибра и свинорез, больше похожий на небольшой меч.
— Террорист, хренов, — все как надо положил, десяток бесконтейнерной, крупной дроби и пять пулевых. В свинорезе опознан штык от «98 Маузера». Ничего так, отлично сохранился тесачок, пригодится.
Пока Муха озорно гремит своей миской, а мелочь вяло ковыряется ложками в тарелках с ужином, сажусь разобрать скачанную почту.
— Не судьба, — подвожу черту под просмотром емайла. На «мыле» ничего ценного не обнаружилось, хотя и ожидалось. Обидно, но такова жизнь.
Бегло просмотрел мессаги FIDO, никому ничего не ответил. Перешёл на городские сплетни. Сплетни в целом радовали фактом того, что о поджоге «Блейзера» пока ни слова. Поставил жирную точку в сборах, раскидав комп и запаковав его в последнюю из оставшихся коробок.
— Муха, гулять пойдём? — Муха всем своим видом изображает готовность гулять.
Противно тренькает телефон — кому я там понадобился, на ночь глядя? Похоже, очередные неприятности, — снимаю трубку.
— У нас непредвиденные проблемы, — радует из трубки голос незнакомца. — Тебя кто–то активно пасет. Кто именно не знаю, но на систему не похоже. Скорее чья–то частная инициатива.
— Братва?
— Думаю да, сейчас дежурит серебристый «Бумер» пятёрка. До этого был «Чероки», — обрисовывает текущую диспозицию голос из трубки.
Это точно братва. Система отправила бы на слежку что–нибудь неприметное.
— Давно пасут?
— В больнице их не было. На базе, где твой грузовик стоит, уже были, — плохо. — У тебя в городе остались незаконченные дела?
Нет, у меня не осталось дел, ради которых стоит рисковать, не забранные деньги и медикаменты погоды не сделают.
— Нет, не осталось.
— Прекрасно. Утром уезжай из города. Сбрось хвост, только не как в прошлый раз, — незнакомец похоже неисправимый оптимист. — В крайнем случае, в точке встречи вас прикроют, но лучше до этого не доводить. Ты меня понял?
— Понял, я понял.
— Удачи, — щелчок и трубка запищала короткими гудками.
Из глубокой задумчивости, в которую я впал после телефонного разговора, меня вывел влажный пятачок уткнувшегося в ладонь Мухиного носа.
— Лохматая, пошли, пройдёмся, — Муха давно согласная.
В припаркованном на выезде из двора «Бумере» минимум двое на расслабоне. Курят, «блатняк» слушают. Диагноз сразу можно ставить. Что только с этим диагнозом делать? В войнушку играть заведомо бесперспективное занятие.
Оторваться от братвы на «Робуре»?
Да он отродясь больше 70 километров в час не выдавал, даже под горку. Хотя, кто сказал, что ехать можно только по асфальту?
В наглую подогнав грузовик к дому, за полчаса распихиваю по нему приготовленные шмотки.
Ребятишки в «Бумере» явно напряглись, но при этом изо всех сил делали вид, что они тут по другому поводу. Лицедеи хреновы, актеры индийского кинематографа и те убедительней играют.
Только бы они «Бумер» на «Чероки» или другой паркетник не поменяли. «Бумер» я сделаю с гарантией. «Чероки», я полагаю, тоже, но это уже сложнее.
Через час после возвращения грузовика на стоянку спускаюсь на первый этаж и аккуратно перекусываю провод перед выключателем освещения. Соседям придётся потерпеть минимум до завтра, а мне свет категорически не нужен.
Еще минут через двадцать в дверь звонит Боря.
Ну–с, посмотрим, что он приволок.
— Чо у вас со светом в подъезде? Чуть ебальник не разбил. Тебе–то без разницы, синяк туда, синяк сюда, а мне это ни к чему, — Боря тормознул в прихожей, разглядывая в зеркало потери, понесённые его экстерьером.
— Да отморозки какие–то завелись, лампочки пиздят. Достали уже.
— Лан, ближе к делу. Зацени, — Борис раскладывает на стол три толстенных цепи, восемь гаек и несколько золотых монет. К каждой цацке аккуратно примотана бумажка. — Четыреста три грамма, пробы разные, я тебе на каждую цацку написал вес и пробу, — Боря демонстрирует запись на примере самой толстой цепи. — Двенадцать триста с тебя, осилишь?
— Осилю, — даже останется немного, плюс рубли есть.
— Я тут по дороге к братве на сход заезжал. В Круглого стреляли, менты и братва город на уши ставят, — вот ведь не вовремя–то как, не наш день, не наш.
— И как?
— Мотоциклист шмальнул картечью из обреза. Две картечины у Круглого в жопе застряли, так что жить будет.
— А мотоциклист?
— Выкинул обрез и ушёл дворами.
— Когда это было?
— Часа в три, у ресторана его подловил.
Меня уже пасли в это время. А значит, по бандитской линии пока гадостей ждать не приходится. Им сейчас не до выяснения моей роли в аварии с «Блейзером». Но всё равно, такой движняк это нездорово.
— Все, не хворай! — Боря не пересчитывая убирает деньги.
— И тебе того же.
Перед сном обязательно нужно помыться и мелких помыть. И Муху, пожалуй, тоже. До скрипа помыть, когда представится следующая возможность одному богу известно.
Будильник поднимает меня в полпятого. Обычно я соня, а тут вскочил как огурец, это от нервов. Не включая света, стряпаю нехитрый завтрак. Привожу себя в порядок, в санузле можно свет включить, там окон нет.
Бужу детей. Помогаю им собраться, с загипсованными руками одевание даётся им непросто.
